Robert Fripp — Exposure ₁₉₇₉

В 1977-м гитарист Роберт Фрипп переехал в Нью-Йорк и поселился недалеко от клуба CBGBs, резидентами которого были пионеры американского нью-вейва — Talking Heads и Television. Именно тогда он начал работу над первым своим сольником, получившим рабочее название «Последний из великих нью-йоркских сердцеедов».

Пластинка должна была завершить трилогию «Середина дороги» продюсерства Фриппа, вслед за «Sacred Songs» Дэрила Холла и «Peter Gabriel II» Питера Гэбриела. Идея состояла в том, чтобы предложить слушателям три схожих и в то же время совершенно разных пластинки от одних авторов, которые окончательно прояснили бы, как должен звучать американский нью-вейв.

Роберт Фрипп на фоне балерин из труппы The Rockettes

Вот только лейбл RCA, издававший записи Холла, отложил новый альбом музыканта до лучших времён, поскольку ожидал от Дэрила хитов в стиле успешного дуэта Hall & Oates, в котором тот пел прежде, а на «Sacred Songs» ничего подобного не было.

Ведя вялую дискуссию с дирекцией RCA, Фрипп работал над «Сердцеедом», приглашая на запись гостей. И если ни экс-басист King Crimson Джон Уэттон, ни вокалистка группы Blondie Дебби Харри на итоговую пластинку не попали (зато гитару Фриппа можно услышать в песне Blondie «Fade Away and Radiate»), то многим другим повезло больше: это и клавишник XTC Барри Эндрюс, и члены группы Гэбриела (в т.ч. басист Тони Левин), и барабанщик Genesis Фил Коллинз, и соратник Фриппа Брайан Ино.

Осенью 1978-го «Сердцеед», рок-опера-розыгрыш, герой которой в интро собирается ставить свои песни издателю, был готов.

Breathless

Изданный в итоге альбом сопроводили промо-пластинкой «Four from Exposure». «Первый шаг на пути к 1981-му», — сообщала надпись на её конверте. Фрипп утверждал, что в 1981-м ждёт парада планет. В промо-пластинку вошло по песне с вокалом Дэрила Холла, Питера Гэбриела и участницы трио The Roches Терре Роуч, а также этот инструментальный номер, в котором сложные ритмы звучат на удивление просто — свидетельство того, что бывшему гитаристу King Crimson Роберту Фриппу для солирования не нужен вокал.

Узнав, что половину песен на «Сердцееде» поёт Дэрил Холл, его менеджер потребовал, чтобы на обложке значилось «Дэрил Холл и Роберт Фрипп», пригрозив, что в случае отказа выпуск «Sacred Songs» задержится ещё на несколько лет. Но пластинки должны были быть совершенно разными! Пришлось искать выход.

Заменой Дэрила на альбоме стал Питер Хэммилл, у которого Фрипп в начале семидесятых гостил на сольнике и на двух альбомах группы Хэммилла Van der Graaf Generator. У музыканта как раз начиналась американская ветка тура в поддержку нового сольника «The Future Now». Он прибыл в нью-йоркскую студию Hit Factory и перезаписал вокал для трёх песен, встав таким образом в ряд с другими вокалистами альбома: Дэрилом Холлом (пару его вещей разрешили оставить), Питером Гэбриелом и Терре Роуч.

С такой толпой вокалистов тур не организуешь. Выход снова нашёлся. Вслед за началом продаж альбома, сменившего после преобразования обложку и название на «Exposure», Фрипп отправился в тур с инструментальной фриппертроникой. Месяц он выступал в Европе и четыре в США. Фриппертроникой на «Exposure» были только три номера, однако концерты помогли-таки продажам альбома: английский чарт OCC он «пробил» на #71, а в американском Billboard 200 постепенно добрался до #79. Не самые высокие, но всё же показатели.

На внутреннем конверте пластинки говорилось, что трилогия «Середина дороги» не состоялась, поэтому «Exposure» открывает новую трилогию, которую вот-вот дополнят альбомы «Фриппертроника» и «Дискотроника».

Chicago (definitive edition)

Одна из песен, вокал в которой перепел Хэммилл, в 1983-м была перезаписана для т.н. окончательной редакции «Exposure». Альбом «Sacred Songs» в то время уже вышел, но спел здесь снова Хэммилл. «Я улыбаюсь как Чикаго», — гласит первая строчка песни, текст которой, как и для большинства других с «Exposure», сочинила тогдашняя девушка Фриппа Джоанна Уолтон от имени любимого. Она уточняла, что имела в виду Южное Чикаго — криминальный район, перспектива оказаться в котором улыбается мало кому.